2019-4-14 11:10 |
Как известно, «Кахоль-лаван» представляет собой блок из трех партий. Только у одной из них – «Еш атид» – есть четырехлетний опыт пребывания в оппозиции, где эта партия ничем особенным себя не зарекомендовала. Яир Лапид, лидер «Еш атид», сказал, обращаясь к Нетаниягу: «Находясь в оппозиции, мы превратим вашу жизнь в ад. Мы сделаем Кнессет полем битвы».
Судя по тому, как Лапид и его коллеги вели себя на минувшей парламентской сессии, Нетаниягу может спать спокойно. Хорошие люди, право слово, только километража у них недостаточно для пробега на длинную парламентскую дистанцию.
Однако есть вопросы и к трех остальным лидерам партийного списка – Бени Ганцу, Моше (Буги) Яалону и Габи Ашкенази, за которыми пошли весьма достойные люди.
Есть ли у них какие-то здравые мысли, взрывные идеи, надежная методика, способные создать альтернативу?
Знают ли те, кто получил около 1.1 миллиона голосов, как вывести своих избирателей на улицы, если их ценности подвергнутся суровым испытаниям в течение нынешнего срока?
Это во многом зависит от того, как быстро адаптируются в парламентских условиях Ганц и Ашкенази, опытные в армейской службе, но новобранцы в политике. Они должны действовать быстро, четко и оперативно, делая ставку и на внепарламентские мероприятия, благо денег у них хватает (партийное финансирование в размере 50 млн. шекелей). Кроме того, есть проблемы, за которые им стоит зацепиться: расследования по делам Нетаниягу и некоторых его партнеров по коалиции (Арье Дери, Хаим Кац, Давид Битан и Яаков Лицман), закон о неприкосновенности Нетаниягу, который уже на пути к утверждению, катастрофическая ситуация в сфере здравоохранения, образования, транспорта, с прожиточным минимумом, а также закон о всеобщем воинском призыве, блокируемый ультраортодоксальными партиями.
Избиратели справа проигнорировали заигрывание с ними со стороны «Кахоль-лаван» и потому, скорее всего, необходимо думать о новой стратегии, новой концепции работы с избирателем.
Где же отыскать эту концепцию?
Прежде всего, следует обратить внимание на некоторые ключевые моменты избирательной кампании. К примеру, на колоссальный разрыв между тем, как голосовали ультраортодоксы и арабы.
Процент голосования ультраортодоксальных евреев небывало высок: в Бней-Браке он составил 77.2 процента, в Эльаде – 84.6, в Бейтар-Илите – 80.7 и в Модиин-Илите – 84.5 процента. Если бы эти избиратели так же дружно вышли на рынок труда, то ВВП Израиля вырос бы на миллиарды шекелей, а уровень бедности резко снизился.
В сравнении с указанными показателями, явка на избирательные участки израильских арабов намного ниже, не говоря уже о бедуинах.
К примеру, в Абу-Снане проголосовало 52.5 процента избирателей, в Туране – 47.9 процента и в Араве – 59.4 процента. В бедуинском поселении Лакия зафиксирован минимальный процент проголосовавших – 22.9 процента, а в региональном бедуинском совете Ксафия он составил 41.3 процента.
Израильские арабы недополучили представительство в Кнессете примерно на 7-8 мандатов, по сравнению с их общей долей в населении страны (21 процент); это объясняется, скорее всего, их разочарованием в правительстве и в арабских партиях, а также растущим отчуждением от общества.
В прошлом арабов связывал исторический союз с правительствами во главе с партией «Авода», но уход последней вправо сделал этот союз неактуальным.
Победа же Нетаниягу обусловлена во многом историческим альянсом «Ликуда» с ультраортодоксами (если сравнивать их результаты голосования с голосованием в арабском секторе, то ультраортодоксы на сей раз добились 15 мест в Кнессете – на 11 процентов больше, чем их общая доля в населении страны), религиозным сионизмом и периферией, населенной преимущественно евреями-выходцами с Востока. Эти сегменты избирателей исторически объединяет недовольство левыми правительствами, начиная с МАПАЯ.
Так получилось, что в нынешней избирательной кампании левые сионисты официально стали сектором. Это уже отнюдь не альтернатива существующему режиму, а маленькая ниша, которую они заняли. Практически наравне с религиозными сионистами.
На самом деле, можно говорить о своего рода состязании за титул «самый незадачливый сектор на нынешних выборах» – между левыми сионистами, религиозными сионистами и арабами. И у каждого своя причина: у арабов – из-за низкой явки избирателей, у левых сионистов – из-за потери курса и кризиса лидерства, у религиозных сионистов – из-за раскола, повлекшего за собой потерю голосов.
Впрочем, ущерб, нанесенный религиозному сионизму, все же относительно невелик, поскольку он считается составной частью правого лагеря, а тот по-прежнему в силе. Ущерб, который понес арабский сектор, безусловно невосполним.
Сомнительно, что союз «Кахоль-лаван» и арабских фракций в Кнессете может быть продуктивным. Проблема состоит еще и в том, что представляющие арабский сектор партии почему-то убеждены, что они добьются большего успеха у своих избирателей, постоянно находясь в оппозиции, но это не выдерживает проверки реальностью. Точно так же, как по какой-то причине «Авода» и «Кахоль-лаван» считали, что, игнорируя арабский сектор и исключая его из своего поля зрения, они добьются благосклонности правого избирателя, но и это оказалось блефом.
Судя по всему, настал момент для формирования в арабском секторе такой партии, которая поставит себе целью вхождение в правительство; более того, это может быть удачным ходом, чтобы устранить растущее отчуждение.
Это отнюдь не освобождает будущее правительство Нетаниягу от решения проблем, которыми «болеет» арабская община в Израиле: высокий процент преступности, трещащая по швам система образования, обветшавшая инфраструктура и сложности с интеграцией арабских женщин на рынке труда.
Кто знает, возможно, если Нетаниягу примет решение серьезным образом инвестировать в арабский сектор, то на следующих выборах он и здесь добьется ощутимого преимущества.
К.В.
|
