фото показано с : nep.co.il

Ни один курс подготовки армейских медиков не предусматривает таких ситуаций, как массовый протест резервистов против политических решений правительства. Но именно это является сейчас одной из главных проблем старшего офицера медицинских войск (главного врача ЦАХАЛа) бригадного генерала профессора Алона Глазберга.

Сейчас на его столе лежат три письма, направленных против судебного переворота. Их подписали сотни армейских врачей – подчиненных Глазберга. Некоторые из них предупреждают, что откажутся от продолжения резервистской службы, если переворот будет доведен до конца, а некоторые – правда, таких пока немного – сообщают, что уже приняли соответствующее решение.

Понимая, что силовыми методами эту проблему не решить, Глазберг пытается действовать, в основном, за кулисами. «Я не думаю, что в данной ситуации помогут заявления с высоких трибун», - говорит он.

«Я поговорил с некоторыми резервистами, подписавшими эти письма, - рассказывает Глазберг. – Люди очень озабочены и удручены происходящим. Но на самом деле они не отказываются от службы в армии и не объявляют забастовку. Это, скорее, декларация, способ выразить свой протест. Некоторые чрезвычайно тяжело воспринимают последние события. Но здесь важно подчеркнуть следующее. Армия выражает и обеспечивает наше физическое существование. В чрезвычайной ситуации я полностью завишу от резервистов. Лишь тысячная доля из них отказывается от службы, и при этом по-тихому сообщает, что в случае чего явится по повестке. И, в конце концов, все врачи привержены универсальному принципу оказания помощи ближнему».

Несколько месяцев назад, незадолго до возникновения общественной бури, связанной с отказом резервистов от службы, ЦАХАЛ направил спасательный отряд в Турцию, где произошло разрушительное землетрясение.

Армейская медслужба открыла в зоне стихийного бедствия полевой госпиталь. «Помимо местных жителей, в этом районе находится около миллиона сирийских беженцев, - рассказывает Глазберг. – Это было очень волнующее и важное с воспитательной точки зрения событие. Израиль – единственная страна, которая может в полевых условиях открыть госпиталь с приемным покоем, операционной и реанимацией. В Турции его работой руководили кадровые военные и резервисты. Так еще одно поколение наших врачей приобрело этот важный опыт».

Глазбергу 50 лет, он хирург с мировым именем, специализирующийся в области оказания помощи раненым. Но в повседневной работе ему приходится сталкиваться с самими прозаическими проблемами.

Например, солдат, проходящий службу в одном из элитных подразделений, решил во что бы то ни стало посмотреть финал чемпионата мира по футболу. Шанса получить на это разрешение от командира у него не было. Тогда, во время увольнения, солдат решил пойти в медпункт в своем городе и получить справку о болезни. Но там уже выстроилась огромная очередь из таких же, как он, военнослужащих. Все они отправились к врачу с одной-единственной целью – посмотреть финал чемпионата.

- Можно сказать, что проблема мотивации падает на плечи армейских медиков?

- Ощущаем ли мы изменения, происходящие в израильском обществе? Безусловно. Медицинская информация позволяет понять довольно многое, и мы единственная армейская структура, обладающая столь обширной базой данных.  Мы призываем молодых, как правило, абсолютно здоровых людей, которые в жизни не обращались к врачу.

А солдат срочной службы посещает медпункт в среднем 10 раз в год – это 2 миллиона ежегодных визитов. Мы уже поняли, что, если солдат очень хочет получить справку, он ее получит. Некоторые ходят из медпункта в медпункт, пока какой-то врач не выпишет им освобождение. И это создает очередь, в которой стоят и те, кто действительно нуждаются в медицинской помощи. И это влечет за собой дополнительные расходы.

- Понятно, что это не только медицинская проблема. Какой вывод можно из этого сделать?

- Например, мы можем понять кое-что о командирах обращающихся к нам солдат. Когда я был моложе и служил в обычном подразделении, я всегда мог догадаться, у кого командир получше, а у кого похуже. Если солдаты какой-то роты чаще других обращаются к врачу и хотят получить освобождение от участия в каком-то упражнении, их командир, скорее всего, чего-то не замечает.

- Как же отличить тех, кто хочет получить справку, от настоящих больных?

- Мы исходим из того, что верить нужно каждому. Трудно подтвердить подлинность каждой жалобы. Например, если солдат говорит, что у него болит голова – даже если я тут же сделаю ему MRI, это ничем не поможет. Поэтому я должен исходить из того, что он говорит правду. Меня больше тревожит другое: некоторые солдаты из-за повышенной мотивации скрывают от врачей свои медицинские проблемы. Это опасно и можем привести к самым печальным последствиям.

- Вы сказали, что ощущаете происходящие в обществе перемены. Какие именно?

- Люди стремятся удовлетворять свои желания здесь и сейчас. Подростки не хотят ни выходить на улицу, ни готовить сами – они заказывают Wolt, доставку на дом. Потом они оказываются в армии и им начинают давать приказы – тут же возникает кризис.

И к вопросу о командирах: у меня на курсе молодого бойца это был врач, психиатр, раввин, папа и мама в одном лице. И все это был мой командир взвода. Сегодня солдаты хотят, чтобы каждой из них проблем занимался отдельный профессионал. Мне тяжело? Пойду к психиатру. Болит живот? Пойду к терапевту. Проблемы дома? Обращусь в социальную службу. Это уже заложено в систему.

- В социальных сетях родители солдат часто жалуются на длинные очереди к врачам. Армейские медики работают в отсутствие конкуренции…

- Очереди – это наше слабое место. Однако, когда солдат добирается до врача, он получает высококлассное обслуживание. Недавно мы создали компьютерное приложение для назначения очереди к военному врачу.

За два года мы перескочили из 80-х годов в XXI век. Раньше очередь к врачу нужно было назначать по телефону, а для этого нужно было дозвониться в поликлинику. Сегодня каждый солдат может сделать это с помощью компьютерного приложения.

- Но очереди к армейскому психиатру («КАБАН - кцин бриют нефеш») все равно нужно ждать месяцами. На плечи психиатров падает огромная нагрузка, и не каждая душевная проблема терпит отлагательство…

- «Количество обращений в армейским психиатрам резко возросло. На прием к ним попадает 30% призывников – большинство по собственной инициативе, некоторых мы направляем сами.  С армейскими психиатрами встречаются 42% солдат срочной службы.

Когда я служил срочную, во встрече с психиатром было нечто зазорное. Сегодня никаких предубеждений по этому поводу не существует, это уже стандарт. Спрос на психиатров огромен. Год назад мы поняли, что положение в боевых частях надо менять. Начальник отдела технологии и логистики Генштаба немедленно выделил новые ставки, и сейчас в каждой бригаде есть свой психиатр. Время ожидания встречи с ним составляет 14-28 дней. В срочных случаях возможен ускоренный вариант.

У солдат тыловых служб ситуация похуже. Мы позднее распознали их проблему. Но после того как мы занялись ее решением, в армию были призваны еще 62 психиатра. Сегодня солдатам тыловых служб приходится ждать приема 52 дня. Это ужасно, но все же лучше, чем 80 дней, как это было еще два месяца назад».

Рони Линдер, TheMarker. На снимке: Алон Глазберг. Фото: пресс-служба ЦАХАЛа

The post «42% солдат ЦАХАЛа встречаются с психиатром. Невероятная цифра, но сегодня это стандарт» appeared first on НЭП.

39 +