2018-10-22 07:10 |
24 октября 1955 года на последней странице газеты «Давар» появился загадочный заголовок: «В Реховоте приведен в действие электронный мозг». Первые строки самого сообщения поясняли смысл события.
«В Институте имени Вейцмана 21 октября запущен электронный мозг (или, на языке ученых, компьютер). Как сообщил в ходе пресс-конференции профессор Хаим Перкис, работа над его созданием продолжалась около полутора лет. С точки зрения устройства компьютер в Реховоте похож на своего «брата» из Принстонского университета в США, но на самом деле он гораздо мощнее: объем его «памяти» в четыре раза больше. При этом создание «электронного мозга» в Принстоне стоило несколько миллионов долларов, а в Реховоте сумели уложиться в четверть миллиона».
Вот так, без всякой помпы и пышных торжеств, в Израиле произошло поистине революционное событие: в стране заработал первый компьютер. Который был, к тому же, одним из первых компьютеров в мире. Он занимал целую комнату в Институте Вейцмана. Объем его памяти был действительно внушительным для своего времени – 20 килобайт. Первенца отечественного компьютеростроения назвали «ВЕЙЦАК» (Автоматический компьютер Вейцмана). Под этим именем он навсегда вошел в историю. А день 21 октября ознаменовал начало новой – компьютерной – эры в развитии Государства Израиль.
Надо сказать, что тогда идея создания компьютера многим показалась отдающей мегаломанией, нелогичной и несвоевременной. Это были первые годы существования еврейского государства. Над Израилем постоянно нависла угроза новой войны, и экономической положение было очень тяжелым. Основные продукты питания распределялись по карточкам, у прилавков магазинов выстраивались длинные очереди.
Не только простые обыватели, но и многие авторитетные ученые считали, что Израилю сейчас не до технологических прорывов. Говорят, что сам великий Альберт Эйнштейн на заседании Консультативного комитета при Институте Вейцмана спросил: «Что будет делать такая маленькая страна с таким большим компьютером?» Руководитель проекта, американский инженер-исследователь Джеральд Эстрин вспоминал, что большинство израильских ученых полагали, что строить компьютер в Израиле – просто смешно.
И все так и осталось бы шуткой, если бы не профессор Хаим Пекерис. Он был настроен совершенно серьезно. В 1948 году он репатриировался в Израиль из США и возглавил отделение прикладной математики в Институте Вейцмана. Пекерис сразу же заявил, что в работе ему понадобится компьютер. Тогда это звучало как фантастика. Тем не менее, инициативу Пекериса вынесли на рассмотрение Консультативного комитета. Большинство, включая Эйнштейна, отнеслись к ней скептически. Но у Пекериса нашелся мощный союзник – Джон фон Нейман, блестящий математик, с именем которого связывают архитектуру большинства современных компьютеров.
Фон Нейман входил в группу создателей ядерного оружия и был одним из соавторов теории игр. Именно он поддержал Хаима Пекериса. Скептикам, утверждавшим, что компьютер в Израиле окажется никому не нужным, фон Нейман отвечал: «Не беспокойтесь! Если никто не будет пользоваться компьютером, Пекерис будет использовать его всё время!» Голос фон Неймана, в итоге, оказался решающим.
На первоначальную разработку проекта Институт Вейцмана выделил 50 000 долларов – 20 процентов своего годового бюджета. Это была астрономическая по тем временам сумма. Средняя зарплата в Израиле в начале 50-х годов составляла около 250 долларов. И выделенные Институтом Вейцмана 50 000 были только началом. Ведь всего на создание первого израильского компьютера было потрачено 250 000 долларов.
Начались поиски ученого, способного возглавить реализацию проекта. Найти подходящего кандидата оказалось не так уж легко.В конце концов, на эту должность был назначен Джеральд Эстрин, молодой инженер, работавший в Принстоне под началом Джона фон Неймана. В декабре 1953 года он, вместе с женой Тельмой и 10-тимесячной дочерью Марго, прибыл в Реховот.
Эстрина, родившегося в Нью-Йорке, удивили многие детали ближневосточного быта. А на рабочем месте его поразили полное отсутствие компьютерных деталей и необходимых инструментов, начиная от вакуумных трубок и кончая паяльником. Кроме того, большинство представленных ему ученых были неплохими специалистами, но никто из них не имел ни малейшего представления о компьютерных разработках.
Затем стали искать ученых, способных принять участие в создании израильского компьютера. В газетах опубликовали соответствующее объявление. Здесь руководство Института Вейцмана столкнулось с новой проблемой: у большинства кандидатов, новых репатриантов из послевоенной Европы, не были никаких документов об образовании – все их бумаги сгорели в огне Холокоста. К счастью, у многих из них в Израиле оказались знакомые – ученые, сидевшие с ними на студенческой скамье в Цюрихе или Берлине. С кандидатами, прошедшими первый отсев, Эстрин проводил личные собеседования. Постепенно состав исследовательской группы удалось укомплектовать.
Вскоре была решена и проблема компьютерных деталей. Часть из них удалось достать в США. А тонкие полоски меди, необходимые для создания лампового компьютера, Эстрин смог найти в Израиле. Один из членов исследовательской группы в окрестностях Яффо случайно наткнулся на жалкую лачугу, окруженную козами и курами. В ней двое репатриантов из Болгарии устроили мастерскую и делали запчасти для вентиляторов и велосипедов. По заказу Института Вейцмана они приспособили свою штампующую машину для производства медных полосок.
«Если бы мне с самого начала изложили подробный план реализации проекта, его бы наверняка пришлось прервать», — вспоминал впоследствии Эстрин. Но, ввязавшись в эту историю, ученый уже не мог отступать. Тем более, что Хаим Пекерис и Джон фон Нейман подбадривали и поддерживали его, как могли. А их поддержка была часто ему нужна при решении различных, в том числе и бюрократических, вопросов с руководством Института Вейцмана. «В Израиле я научился стучать по столу, что потом мне очень пригодилось, когда я стал главой компьютерного отделения в Университете Калифорнии», — писал Эстрин в своих воспоминаниях.
Осенью 1955 года компьютер был готов к началу работы. «Электронный мозг» состоял из магнитного барабана, 3000 вакуумных трубок и 2000 ламп. Громоздкое сооружение занимало чуть ли не всю площадь небольшого машинного зала. В преддверии запуска компьютера в Институте Вейцмана царило воодушевление. Хаим Пекерис, Джон фон Нейман, Джеральд Эстрин и члены проектной группы ходили, как именинники. 21 октября их час настал. Компьютер был подключен к электричеству. Вскоре он выдал свой первый расчет.
Первый израильский компьютер использовали для изучения таких проблем, как глобальные изменения приливов и отливов, землетрясения, атомная спектроскопия, рентгеновская кристаллография и многое другое. Компьютер обнаружил существование точки в Южной Атлантике, на которой не меняется волна. Он также рассчитал отношения между ядрами гелия и двух электронов, и дал результаты, которые позднее были экспериментально подтверждены в Брукхейвенской национальной лаборатории в США.
В итоге скептики были посрамлены.»ВЕЙЦАК» очень быстро оказался востребованным не только учеными Института Вейцмана, но и работниками других научных учреждений Израиля. В очередь на использование компьютера исследователям приходилось становиться за несколько месяцев. Большой компьютер прижился в маленькой стране, которая со временем превратилась в большую компьютерную державу.
Борис Ентин, «Детали». Фото: Коэн Фриц, Национальное собрание фотографий GPO
На фото: Центр информатики в министерстве связи Израиля, Тель-Авив, 1971 г. Компьютер CDC 3300
источник »
|
